«Но если право любить - показатель двуличности, Дай же мне тысячу лиц.» ©
Благодаря прекрасным людям учу билеты и умудряюсь не впадать в уныние. Ибо их комментарии - бесценны. Просто почитайте и проникнитесь.
Билет: Ранняя письменность и аутореферентность на материале англосакских текстов (отрывок).
<...> Иными словами в качестве адресанта надписи выступает не мастер или владелец, а сама вещь, предмет, на который эта надпись нанесена, таким образом, неодушевленный объект обретает дар речи, становится “говорящей вещью”.
Почему предмет “говорит” от первого лица? Мы считаем это чертой, унаследованной от устной культуры. Использование формы 1 лица позволяет имитировать речь, предмет замещает говорящего, выступая в его роли.
Любопытный факт (ОЧЕНЬ ЛЮБОПЫТНЫЙ, ссу кипятком): в одной из более поздних англосаксонских нерунических надписей на латинском языке обнаруживается указание на процесс письма:
TOKI: ME:SKRIPSIT
Токи меня написал
По-прежнему фактический и текстовый адресанты не совпадают, но изменения уже заметны, так как теперь говорит не вещь, а сам текст, то есть появляется «говорящая надпись». Данный пример, делает вывод А.С. Центнер (Боже,храни Королеву), иллюстрирует сочетание устности (все еще необходимость в имитации речи) и письменности (осознание наличия письма). При рассмотрении такого жанра надписей в эпоху ранней письменности необходимо отказаться от их символической интерпретации как персонификации объекта, на котором делается надпись. То есть перед нами – не «говорящая ВЕЩЬ», а «ГОВОРЯЩАЯ вещь» (упоротость 80 level). Как показали А.С. Центнер и Великий С.Г. Проскурин (aka Король всея земли английской) в своей неадекватной статье, такие надписи аккумулируют прецедентную черту устности (WHAT?!) и инкорпорируют ее в письменный памятник. В результате происходит ритуализация письменности в обширном пространстве индоевропейских культур.
Всем спасибо, все свободны.
Билет: Ранняя письменность и аутореферентность на материале англосакских текстов (отрывок).
<...> Иными словами в качестве адресанта надписи выступает не мастер или владелец, а сама вещь, предмет, на который эта надпись нанесена, таким образом, неодушевленный объект обретает дар речи, становится “говорящей вещью”.
Почему предмет “говорит” от первого лица? Мы считаем это чертой, унаследованной от устной культуры. Использование формы 1 лица позволяет имитировать речь, предмет замещает говорящего, выступая в его роли.
Любопытный факт (ОЧЕНЬ ЛЮБОПЫТНЫЙ, ссу кипятком): в одной из более поздних англосаксонских нерунических надписей на латинском языке обнаруживается указание на процесс письма:
TOKI: ME:SKRIPSIT
Токи меня написал
По-прежнему фактический и текстовый адресанты не совпадают, но изменения уже заметны, так как теперь говорит не вещь, а сам текст, то есть появляется «говорящая надпись». Данный пример, делает вывод А.С. Центнер (Боже,храни Королеву), иллюстрирует сочетание устности (все еще необходимость в имитации речи) и письменности (осознание наличия письма). При рассмотрении такого жанра надписей в эпоху ранней письменности необходимо отказаться от их символической интерпретации как персонификации объекта, на котором делается надпись. То есть перед нами – не «говорящая ВЕЩЬ», а «ГОВОРЯЩАЯ вещь» (упоротость 80 level). Как показали А.С. Центнер и Великий С.Г. Проскурин (aka Король всея земли английской) в своей неадекватной статье, такие надписи аккумулируют прецедентную черту устности (WHAT?!) и инкорпорируют ее в письменный памятник. В результате происходит ритуализация письменности в обширном пространстве индоевропейских культур.
Всем спасибо, все свободны.